Нынешнее состояние Глобальной системы международных отношений (ГСМО) можно охарактеризовать как кризисное. Уникальность текущего кризиса состоит в том, что он сочетает в себе набор важных, дестабилизирующих явлений международной жизни — начала циклической экономической рецессии, распространения пандемии COVID-19, осложнения военно-политической обстановки в ряде ключевых регионов планеты, обострения американо-китайской конфронтации и становления ассиметричной биполярности в Европе¹. Ключевые тренды, происходящие в ГСМО, позволяют понять под каким воздействием развивается регион Центральной Азии. Сегодня Центральная Азия рассматривается в качестве уже все более консолидированного региона, а не отдельно взятых государств, которые объединены не только общей историей и культурой, традициями и ценностями, но и общими политическими и торгово-экономическими интересами. Соответственно, Центральную Азию возможно рассматривать в качестве региональной системы международных отношений. Кроме того, любая система имеет свои мегатренды, демонстрирующие магистральные векторы ее развития. Имея четкое понимание этих векторов, возможно эффективно не только взаимодействовать с самой системой, но и оказывать воздействие на нее.

Влияние на развитие Центрально-Азиатской системы оказывают не только конфронтационные процессы между Россией и коллективным Западом, с одной стороны, но и между США и Китаем, с другой. Сегодня все более-менее крупные игроки Евразии заявляют о своих интересах к Центральной Азии, и, с разной степени успешности, интенсивности и масштабности, проводят свои программы по сотрудничеству со странами региона. Можно говорить, что Центрально-Азиатский регион включен в мирополитические процессы. Однако Центральная Азия далеко не определяет общемировой ход событий, а, наоборот, зависит от глобальной конъюнктуры. Сильно прослеживается зависимость и от внешней конъюнктуры рынка. Ситуация с привязкой экономик к внешним капиталам и внешним рынкам ведет к полной зависимости региональных экономических кризисов от мировой ситуации. Это положение ярче всего проявилось в период пандемии COVID-19. Глобальная рецессия сильнее всего ударила по странам со слаборазвитыми экономиками, к коим относятся центральноазиатские государства.

Слабое экономическое развитие, ставшее причиной зависимости от внешней конъюнктуры, во многом объясняется не только кризисом реформ, но и их полным отсутствием, наличием макроэкономических дисбалансов с институциональными узкими местами, увеличением уровня безработицы, ухудшением социально-экономического положения, а также развитием и продолжением внутригосударственных кризисов. Перечисленные факторы ведут к возврату авторитаризма². В регионе отмечаются тенденции как усиления, так и перерождения авторитаризма. Однако можно наблюдать обратный процесс, исходящий из внутренней среды напрямую к политическим системам государств Центральной Азии – запрос на демонтаж прежних элит. Общественные чаяния по этому поводу часто выражаются в народных протестах.

Еще одним вызовом для региона является отсутствие единства среди элементов системы, которое выражено наличием огромного числа противоречий. Сюда же можно добавить нехватку региональных интеграционных объединений, способных контролировать политическую и экономическую обстановку, а также отсутствие схожего уровня участия стран в решении региональных вызовов. В Центральной Азии предпринята попытка создания множества интеграционных форматов с различными внешними силами по примеру «C5+…», однако отсутствует единый формат для решения региональных задач и проблем, при инициативности и ведущей роли центральноазиатских государств.

Схожей проблемой для большинства стран региона становится снижение уровня жизни населения. Процесс усугубляется следующими причинами: высокая инфляция; повышение цен на продовольствие, что напрямую сказывается на подорожании продуктовой корзины; снижение государственной социальной поддержки для всех слоев населения и отсутствие эффективных мер постпандемийного восстановления для малого и среднего бизнеса; общий рост стоимости жизни – все это ведет к сокращению среднего класса и поголовному обнищанию населения многих государств Центральной Азии.

Нельзя обойти вниманием и эволюцию в негативном ключе линий раскола в глубоко разделенных обществах (ГРО)³. Растущая поляризация сопровождается фрагментацией общества по региональным, конфессиональным, этническим, клановым и прочим линиям. Процесс параллельно сопровождается кризисом идеологии, вестернизацией и исламизацией. Происходит эрозия традиционных ценностей, которые, с одной стороны, замещаются распространением западных потребительских ценностей. С другой стороны, одновременно с процессом десекуляризации городского населения, происходит усиление религиозного фактора. Этот процесс особенно свойственен сельскому населению. В обществах набирают популярность принесенные традиции из арабского мира, ранее чуждые Средней Азии. Соответственно, обнажаются еще две линии раскола: «светскость – религиозность» и «город – село».

Таким образом, учитывая перечисленные системные мегатренды, можно прогнозировать векторы социально-экономического и политического развития Центральной Азии в период трансформации Глобальной системы международных отношений.