У истоков национал-большевизма стоял правовед, философ политический мыслитель Н. В. Устрялов. Он работал в правительстве Колчака и возглавлял весь агитпроп. Впоследствии иммигрировал в Харбин. Поначалу он враждебно относился к большевикам, считая, что они губят национальную Россию. Но после ряда крупных поражений белых, а также их сотрудничества с интервентами, которые в нужные моменты бросали своих союзников, Устрялов пересматривает свои взгляды. В начале 1920 г. он публично заявляет, что он – национал-большевик<em>. </em>Уже в 1921 г. в Праге выходит сборник «Смена вех», где Устрялов вместе со своим старым товарищем Ю. В. Ключниковым – юристом и дипломатом - призывает русских эмигрантов примириться с большевистской властью и возвращаться на Родину. Почему Устрялов пошел против мейнстрима в русской эмигрантской среде, где считалось, что историческая Россия потеряна и что ее душа уничтожена антинациональными большевиками?

Как отмечают исследователи, Устрялов использовал политологический подход к анализу происходящих событий¹. Именно синтез этого подхода и патриотических чувств привели «харбинского одиночку» к изложенной им точке зрения. И здесь мы напрямую подходим к общественно-политической доктрине национал-большевизма.

Устрялов понимал, что в политике и в деле строительства государства нельзя использовать идеалистические понятия из морали и философии. Политика требует постоянного реагирования на изменяющиеся условия. Поэтому Устрялов увидел, что большевики, несмотря на их интернационалистические лозунги и слова о мировой революции, занимались ничем иным, как отстаиванием национально-государственных интересов России. Пока Белое движение мыслило об убиваемой национальной России и сотрудничало с интервентами только ради того, чтобы уничтожить большевиков, большевики защищали ту самую национальную Россию, которую так упорно отстаивали белые. Как отмечал Устрялов в своем сборнике «В борьбе за Россию», русские националисты не хотели видеть, что борясь с большевиками, они боролись против России, с которой большевики тесно слились. Там же он вспоминал в качестве подтверждения своих слов, как Врангель отдал распоряжение отдать Бессарабию Румынии взамен на помощь против большевиков. Или Колчака, который посчитал, что японцы, взявшие под контроль Владивосток, помогут в борьбе с красными.

Устрялов понимал, что альтернативы большевикам нет. Они – те, кто действительно отстаивал российские национально-государственные интересы. «Харбинский одиночка» предполагал, что большевики эволюционируют, переродятся в буржуазную власть и в будущем отринут свои революционные лозунги и станут укреплять позиции России.

Идеологию устряловского национал-большевизма можно свести к нескольким пунктам:<ol> <li>Адекватной альтернативы большевикам нет.</li> <li>Идея о сильном государстве и великодержавности России.</li> <li>Необходимость капиталистических методов ведения хозяйствования при ключевой роли гос-ва и учета национальной экономической специфики.</li> <li>Непринятие марксизма. </li> <li>Русская нация уже не раз переживала различные стадии в своем историческом развитии и в этом процессе стремилась реализовать свое призвание: обустройство государства и консолидация многонациональной России. «Русский народ, отмечает Устрялов, есть нация с великой историей, великой культурой, национальными ценностями и символами, отражающими индивидуальность самосознания русских людей, неповторимое восприятие ими окружающей жизни и мироустройства»².</li></ol>

В понимании Устрялова, национал-большевизм – это немарксистский большевизм, ориентированный на национальные интересы России.

Устряловский сборник «Смена вех» обозначил наметившийся в общественно-политической практике Советской России начала 1920-х гг. синтез социалистических представлений и задач и национально-государственных устремлений, который выглядел как возврат к русской имперской идее в новой советской оболочке. Как отмечал тогда один из деятелей зарубежной социал-демократии, создавалось впечатление использования большевизма для достижения национальных задач: «Пусть большевики тешатся тем, что водружают красное знамя в Варшаве или Ангоре. На самом деле они защищают независимость России от разбойничьего нападения Польши, а союзом с Турцией осуществляют или подготовляют осуществление исконных национальных задач на Ближнем Востоке. Пусть большевики насаждают коммунизм на Украине, в Грузии, Сибири или Азербайджане. На само деле они объединяют российскую государственность, которой в ином случае грозил бы совершенный распад. Таковы предпосылки национал-большевизма»³.

Современный национал-большевизм «родился» в 1993 г., когда Э. Лимонов и А. Дугин написали «Приказ Номер 1» о создании Национал-большевистского фронта⁴.

Национал-большевизм в современном его варианте был реакцией на те условия, в которых оказалась страна. Приватизация, массовая безработица, падение уровня жизни, отсутствие перспектив, уход государства из области воспитания молодого поколения. Все это подтолкнуло некоторую часть молодежи в национал-большевизм и, в частности, в Национал-большевистскую партию. Национал-большевистская партия было не просто партией, она была сообществом, субкультурой, где каждый ощущал свою причастность к чему-то общему и значимому. Стать нацболом – это принять особый образ жизни: быть нонконформистом, отказаться от индивидуализма, мещанства и быть готовым дисциплинировано и организованно идти вперед. Признать, что миру нужны революционные преобразования: создание нового человека и свободной для творческой самореализации системы.

Национал-большевистская партия, как было отмечено А. Дугиным, выступало в роли воспитателя и вразумителя⁵. Для этих целей проходили образовательные лекции, собирались библиотеки. В интервью «Специальному корреспонденту» Э. Лимонов заявил, что партия «собрала» всех выброшенных буржуазной системой героев левого и правого толка и дала им новую жизнь в виде примеров подражания для молодежи⁶.

Идеологические основы современного национал-большевизма своеобразны. Он не является прямым продолжением устряловского национал-большевизма. Современное течение имеет социалистическое ядро. Оно дополняется модифицированной устряловской идеей о сильном государстве, которая подразумевает восстановление исторической советской империи, и евразийством А. Дугина, которое предполагает создание большого евразийского пространства. Такой синтез социализма и великодержавных идей вызывает интерес. Россия в силу своего географического положения и исторической роли вполне могла бы принять такой сценарий развития.