Важной чертой истории российского феминизма начала XX века было противостояние двух идеологических направлений внутри самого феминистского движения: либерального и марксистского. А.М. Коллонтай, как и другие теоретики марксистского феминизма, понимая классовую структуру общества, отвергала идею единого женского движения, а остальные течения феминизма клеймила как буржуазные. По мысли Коллонтай, причина порабощения женщин при капитализме совпадает с причиной эксплуатации пролетариата – речь о частной собственности. И как рабочий из-за материальной необеспеченности вынужден идти на фабрику, так и женщина «продает» себя мужчине потому, что не имеет собственных доходов. Таким образом, согласно марксистскому феминизму, буржуазная семья является элементом, подлежащим искоренению. Однако стоит отметить, что, хотя Коллонтай и разделяла тезис классических марксистов Энгельса и Бебеля об освобождении женщины через социалистическую революцию, она осознавала необходимость создания особых условий для работающих женщин.

По мнению Коллонтай, для установления равноправия обязательна экономическая независимость женщины. Именно поэтому женщина – это прежде всего труженица, работница. Коллонтай поддерживала введение всеобщей трудовой повинности и считала это даже более важным достижением в истории женской эмансипации, чем обретение женщинами политических и гражданских прав¹. Действительно, право голоса давало лишь юридическое равенство, в то время как возможность и необходимость зарабатывать собственными силами даровало реальную независимость от мужа. «В Советской Трудовой России есть только один хозяин, от которого одинаково зависят и рабочий, и работница, это – Советская Трудовая Республика»², – писала Коллонтай.

Однако, по мнению Коллонтай, введение трудовой повинности без широкомасштабной реформы быта может стать ошибкой, которая приведет к еще большему закабалению женщин³. Занимаясь разработкой закона об охране материнства по заказу Государственной Думы, она провела фундаментальное исследование страхования материнства в России и других странах, где анализируя медицинскую и производственную статистику, обобщила опыт фабричных работниц. Результаты исследования были опубликованы под названием: «Общество и материнство»⁴ в 1913 году. Коллонтай доказывает на примере описания женского труда при капиталистическом строе, что он ведет к еще большему угнетению женщин, и расценивает его как «наиреакционнейший»⁵.Трудовая повинность в Англии, Франции, Германии и России стала причиной повышения женской смертности во время Первой мировой войны, а условия жизни катастрофически ухудшились⁶. Описание условий фабричного труда женщин в викторианской Англии, например, в сфере легкой промышленности⁷, демонстрирует: дело действительно в капиталистической системе. Более того, все послабления (улучшение условий труда, сокращение рабочих часов), которые получали работницы, были инициированы пролетарским движением, а не деятельницами женского движения⁸. Это еще раз доказывает, по мнению Коллонтай, несовместимость подходов либерального и марксистского феминизмов, а также подтверждает ее базовый тезис об освобождении женщины через диктатуру пролетариата.

Коллонтай обосновывает общественную значимость охраны материнства на примере современной ситуации. Детская смертность тогда превышала масштабы жертв самых крупных войн. По мысли Коллонтай, снижение демографических ресурсов напрямую влекло за собой уменьшение налогоплательщиков, следовательно, уменьшение государственной казны, уменьшение количества национальных производителей и сокращением потребителей экономических благ. В перспективе это рисовало безрадостную картину: деградация экономики, ослабление военного могущества, ослабление власти в целом. Н.Н. Козлова в статье «Общество и материнство в концепции А. Коллонтай» считает, что «построенная на понимании национальных интересов страны аргументация тезисов»⁹ не могла быть не воспринята современными Коллонтай политиками. Она формулировала проблему следующим образом: «Необеспеченность миллионов женщин-матерей и отсутствие попечения о младенцах со стороны общества создают всю остроту современного конфликта о несовместимости профессионального труда женщины и материнства, конфликта, лежащего в основе всей материнской проблемы. Стонет работница под семейным ярмом, изнемогает она под тяжестью тройных обязанностей: профессиональной работницы, хозяйки и матери»¹⁰.

Коллонтай видела буржуазный брак как инструмент угнетения женщин и осознавала необходимость изменения института семьи при социалистическом строе. Впрочем, Коллонтай писала, что патриархальная семья должна «отмереть» и при капитализме. С ее точки зрения, семью в традиционном понимании характеризуют следующие аспекты: хозяйство, обеспечивающее семью необходимым, экономическая зависимость жены от мужа-работника и необходимость заботы о детях. Однако при капитализме семья не производит какие-либо материальные ценности¹¹, женщина, как и мужчина, вынуждена работать, чтобы прокормить семью, а это, в свою очередь, частично перекладывает груз заботы о детях с плеч матери на плечи наемных работников, либо же на «улицу», в случае с пролетарскими семьями. Все эти факторы говорят о том, что семья как структура требовала пересмотра и реформирования¹². Из оставшихся функций Коллонтай называла все то же: воспитание детей и ведение домашнего хозяйства. Это требует значительных затрат труда от женщин, однако никак не оплачивается, отмечала Коллонтай. Трансформация функций семьи, соответственно, влечет за собой изменение статуса отношений женщины и мужчины, вместо традиционной семьи – «товарищеский и сердечный союз двух свободных [...] членов коммунистического общества»¹³, идея которого была заложена и в концепции «новой женщины»¹⁴.

Реформа быта и поддержка материнства государством делает возможным эффективную работу женщины на производстве, писала Коллонтай¹⁵. Теоретики, исследовавшие вопрос до нее, приходили к выводу, что совмещение рабочей и материнской функции либо невозможно, либо слишком пагубно для здоровья женщины. Коллонтай же полагает, что если переложить вторую функцию на плечи государства, то выиграют все стороны: женщина получит независимость, а государство новых членов общества и квалифицированную рабочую силу в лице женщин. Таким образом, как считает В. Брайсон¹⁶, она стала первым теоретиком, который не считал материнство и работу взаимоисключающими функциями женщин. Одной из самых популярных работ Коллонтай является, написанная в 1918 году, работа «Семья и коммунистическое государство»¹⁷, в которой она высказала идею переноса ответственности за мать и ребенка на государство. Это вполне можно назвать утопией, описывающей идеальное общество. Домашний труд следовало заменить общественным обслуживанием, то есть создать прачечные, столовые и т.д. Предлагалось и решение вопроса воспитания детей – вся материальная часть ложилась на государство.

В ее идеальном обществе эти функции переложены на плечи нового коммунистического государства, а семьи в старом понимании больше нет. Домашний труд, по Коллонтай, следовало заменить «общественным обслуживанием», освободив женщину от четырех видов работ: уборка дома, приготовление еды, стирка и починка белья¹⁸. Коллонтай не считала зазорным или «буржуазным» обсуждение таких приземленных вопросов, акцентируя таким образом внимание на том, какой объем работ, выполняемый работницами, остается без оплаты. При этом Коллонтай была уверена, что «все эти четыре стороны домашнего хозяйства, которыми еще держится семья, не являются нужными и полезными для государства [...] они не создают никаких новых ценностей, ничего полезного с точки зрения народного хозяйства»¹⁹. Внедрение этих нововведений, конечно, требовало больших затрат, что в условиях разрушенной экономики 20-х было затруднительно. Как свидетельствуют архивы тех времен, «устройство молочных кухонь, детских очагов и приютов, порождало множество проблем (воровство поваров и завхозов, насилие воспитателей и т.д.) и требовало тщательного контроля со стороны женотделов»²⁰.

В вопросе воспитания детей вся материальная часть так же ложилась на государство. Коллонтай считала, что дети должны бесплатно получать учебники, одежду и образование под присмотром опытных педагогов²¹. Важно, что Коллонтай не предлагала отнимать детей у родителей, а хотела лишь максимально упростить их жизнь: государство возьмет на себя лишь «материальную обузу воспитания детей», писала она, радость же отцовства и материнства оставит тем, кто способен понимать и чувствовать эти радости»²². Коллонтай предлагала давать пособия молодым матерям, бесплатное молоко, создать широкую сеть яслей и школ, установить короткий рабочий день, перерыв для кормящих матерей, оградить женщин от работы на вредном производстве. Она писала: «чем всестороннее будет эта задача разрешена в пределах современных производственных отношений, тем короче будет путь, который потребуется для того, чтобы вступить наконец в новую "эру" человеческой истории...»²³. Материнство, по мнению Коллонтай, означало две функции, которые должна была выполнить женщина: непосредственно рождение ребенка и его вскармливание. Причем во время беременности женщинадолжна былавести здоровый образ жизни и помнить, что исполняет долг перед государством, иными словами, не принадлежала себе.

Коллонтай была уверена, что «сознательная» работница не будет разделять своих детей и чужих: «На место узкой любви только к своему ребенку должна вырасти любовь матерей ко всем детям великой трудовой семьи»²⁴. Бремя воспитания детей перекладывается не просто на государство, а на трудовой коллектив. Надо полагать, что этот аспект концепции Коллонтай продиктован влиянием взглядов Платона о пользе общественного, коллективного воспитания. Утопичность взглядов Коллонтай на семью заключается в том, что она рассматривала лишь ее социально-экономические аспекты. Как и другие марксисты, предсказывавшие скорое отмирание этого общественного института и его эволюцию в коллективную семью, она игнорировала его духовно-эмоциональную составляющую²⁵.

В качестве практического воплощения своих идей Коллонтай видела следующие действия государства. Во-первых, государство обязывалось обеспечить условия для рождения ребенка в комфортной обстановке, для его кормления и содержание в первые недели жизни. Во-вторых – организация детских садов, молочных кухонь и широкой сети больниц, где женщины могли получить врачебную помощь. Как пишет Н.Н. Козлова, этот этап можно назвать институциональным²⁶. В-третьих, модернизация социального законодательства для материей и предоставление им льготных условий при возвращении на работу: короткий рабочий день, запрет вредного и тяжелого труда. И, наконец, государство должно обеспечить женщине материальные условия с помощью введения денежного пособия по уходу за ребенком. Поскольку семейная сфера в проекте Коллонтай контролируется государством, женщина может не бояться остаться без поддержки. Ее положение теперь зависит не от мужа, а от собственных трудовых сил.

Важно отметить, что весь проект по охране детства и материнства на первое место ставил выгоду именно государства и переходной на пути к социализму национальной экономики, а не только женщин. Главная задача - освобождение работниц от неэффективной и не оплачиваемой работы и направить их трудовые ресурсы на полезное производство. А забота о здоровье продиктована попыткой гарантировать приток здоровых рабочих в будущем. Более того, Коллонтай полагала, что поскольку государство обеспечивает комфортные условия, родить и в короткие сроки выйти на работу является чем-то вроде обязанности женщины. То есть женщина мыслилась как некий инкубатор, производящий будущий строителей социализма. Тем не менее, взгляды Коллонтай на материнство идут вразрез с ее общей направленностью ее воззрений как феминистки и поборницы равенства. Из всей концепции следует, что помогает женщине в воспитании детей не мужчина, а государство. И обязанности, которые в традиционной семье выполняла жена по отношению к мужу, теперь выполняет работница по отношению к государству. Н.Н. Козлова называет такое положение вещей «государственным патриархатом»²⁷. Как пишет исследовательница: «В результате планируемой Коллонтай гендерной политики государство берет на себя функции мужчины, заключая тем самым квазисемейный союз между женщиной и государством»²⁸. Можно сказать, что проект Коллонтай по охране детства и материнства не феминистский по своему содержанию, а сугубо этатистский. Однако Коллонтай предлагала своеобразную форму общественного договора между женщиной и государством: обязанность стать матерью в обмен на экономическую независимость и сексуальную свободу.

В то же время, исследовательница И.Р. Чикалова выделяет позитивный для женского движения аспект этого проекта²⁹. Она пишет, что Коллонтай впервые вынесла вопросы семьи, воспитания детей и ведения домашнего хозяйства в пространство общественного дискурса, в то время ранее эта тема оставалась уделом частных, приватных дискуссий. И хотя в ее работах мужской патриархат за менялся государственным, вследствие чего она не рассматривала конкретное угнетение жены со стороны мужа, ее теория все-таки способствовала освобождению женщин, пусть и на бумаге. Реальность же опровергла ожидания Коллонтай. От ее идей довольно быстро отказались, а государство создало «миф о советской женщине»³⁰, которая успевала и работать, и содержать пресловутый домашний очаг.

Коллонтай первой вынесла тему материнства в поле общественной дискуссии. По ее мысли, одних государственных реформ недостаточно для равноправия женщин и мужчин, необходимо качественное преобразование экономической и политической системы³¹. Освобождение женщин, соответственно, произойдет автоматически после свершения социалистической революции. При поддержке государства, которое должно избавить работницу от выполнения хозяйственной функции дома, она обретет экономическую независимость и станет полноправным членом нового общества. При этом материнство вменялось женщине как обязанность по воспроизводству населения.