Современный уровень отношений Российской Федерации со странами Запада, а именно – со странами североатлантического альянса, явно не является конструктивным. Соединенные Штаты уже давно диктуют своим континентальным партнерам правила игры и задают моду в отношениях с Россией. Конечно, можно винить в этом удельный вес американской экономики, зависимость мировой финансовой системы от доллара или военные части армии США, расположенные в ФРГ. Тем не менее, следует признать, что подобная ситуация не является нонсенсом в истории международных отношений: Россия во все периоды своего развития имела весьма натянутые отношения со своими западными соседями.

Невозможно однозначно назвать причину подобного хода исторических событий, поэтому рассмотрим комплекс проблем, связанных с историей развития нашей страны, ее политической культуры и власти.

Развитие западных государств как большого европейского дома во многом связано с их практически «синхронным» развитием: то есть, после эпохи «темных веков», большинство государств существовали в одной парадигмальной плоскости. Франция, Англия, Пруссия, и многие другие государства в свое время прошли периоды абсолютизма, резкой смены политического строя, постреволюционной диктатуры или реставрации, и, наконец, окончательный переход к республике. И суть вовсе не в том, что эти государства совершали одновременный, то есть «синхронный» переход к другому типу общественно-политического устройства – вовсе нет. Единство западноевропейской цивилизации, на наш взгляд, обуславливается едиными культурным базисом и логикой развития: практически все страны развивались в примерно одинаковых условиях, проходили одни и те же этапы смены типов социальности и общественно-политического устройства, и пришли к общему итогу формирования политической системы.

Напротив, из самых ранних исторических источников мы узнаем о России, как о надэтническом образовании¹: еще в «Повести временных лет» описан конкретный процесс быстрого радикального перехода от этнократического типа социальности к имперскому. Следует отметить и тот факт, что Россия никогда не была этнократией в государственном состоянии: именно под началом, призванных на правление, варягов при слиянии славянских, финно-угорских и тюркоязычных формируется первое имперское государство². Таким образом, нам удалось выделить первое фундаментальное отличие российского государства от западноевропейских: пропустив период функционирования на мировой арене в формате моноэтнического государства, Россия изначально очень серьезно отличалась от своих западных партнеров, переставших ставить принцип служения выше принципа крови еще во времена империи Каролингов.

Второе фундаментальное отличие – характер развития общественно-политического строя. В Англии либерализация политической системы была проведена в результате революционных преобразований в середине XVII века, во Франции подобный процесс проходил в конце XVIII века. Конечно, любые революционные преобразования в итоге приводят к консервативному откату, однако про эти два государство невозможно сказать, что с определенного момента в истории и до сегодняшнего дня, их развитие происходит исключительно в парадигме рывков прогресса, сменяемых консервативными откатами, что абсолютно справедливо относительно России.

Дело в том, что пока западноевропейские государства спокойно проходили один и тот же путь развития, меняя свой тип социальности с этнократического на имперский, а затем и на национальный, Россия, сразу обретя государственность в формате империи, до сих пор не может сменить его на что-то более соответствующее XXI веку. Закрепление надэтнического имперского подданства в нашей стране проходит в начале XVIII века - как раз в тот момент, когда в западноевропейских государствах активно происходит процесс формирования политической нации. Петровские реформы выстроили четкую имперскую вертикаль иерархии чинов и классов, принцип служения государству стал превалировать над любым другим. Термин «Русь» заменяется термином «Россия» не в рамках оформления политической нации, а рамках установления универсального принципа служения выше действовавшего ранее конфессионального православного принципа унификации. Согласно этой логике, для Петра «россиянами» были скорее верно служившие шотландец Гордон и женевец Лефорт, а не мятежные Долгорукие и прочие древние боярские рода³. Таким образом, Россия снова расходится с Западом, становясь в эпоху формирования политических наций, наиболее чистым выражением принципа имперского универсализма.

И третье расхождение с западноевропейскими государствами связано с тем, что их общественная мысль давно дала ответ на вопрос «Кто мы такие?». У России же до сих пор прослеживается огромная проблема с культурно- цивилизационной идентификацией. Мы уже упоминали феномен догоняющего развития, характерный для российской истории. Именно насильственную вестернизацию общественно-политической и экономической сфер жизни общества, периодически проводимую государственной властью, отечественные мыслители считают причиной идентификационного кризиса, длящегося уже много веков.

Многие исследователи, такие как Кюхельбекер, считали, что Россия может успешно сочетать в себе как азиатскую духовность и спокойствие, так и деятельность и цивилизационные преимущества запада. Были мнения, что, так как наше государство как минимум на 500 лет моложе европейских, плавное постепенное развитие вовсе не обязательно – государство может внедрить все лучшие достижения, как Запада, так и Востока. Однако здесь проявляется, так называемая, «проблема дурного синтеза» – Россия настойчиво не хочет становиться Евразией, а уверенно каждый раз становится Азиопой. Проблема в кризисах идентичности, то есть в периодах насильственной вестернизации, которые, по мнению таких исследователей как Владимир Эрн, нарушают естественный ритм истории и жизни общества. Любое изменение должно соответствовать по ритму, особенно привнесенное извне, а в России наоборот «царь-плотник насильственно приделал азиатские руки к европейскому телу», и получилось «отвратительное сочетание немецкого бюргера и византийского евнуха»⁴.

Таким образом, на протяжении всей истории взаимоотношений России и стран Запада прослеживаются периоды эволюции и деградации отношений, связанные не только с текущими реалиями мировой политики, но и с совпадением форматов социально-политического развития государств. Конечно, с точки зрения Монтескье, современная Россия уже не является деспотией, однако отсутствие политической нации и характер общественно-политического устройства не позволяет нашей стране найти свое место в ансамбле мировых цивилизаций.